| «Объект» и «фон» — хочет сказать Келер, — являются визуальными понятиями, подобно красному и круглому. Описание того, что человек видит, включает упоминание объекта и фона так же, как цвета и формы. И если не упомянуто, что является фигурой, а что — фоном, то описание будет настолько же неполным, насколько оно неполно, когда не указываются цвета и форма. Можно сказать, что мы видим оба элемента одинаково непосредственно. И что на это можно возразить? Во-первых, как мы это узнаем: посредством интроспекции, или же каждый должен с этим согласиться? Ибо вопрос очевидно касается того, что мы видим субъективно. Но как мы учимся использовать слова для описания субъективного? И что эти слова для нас означают? Положим, что вместо слов существует способ репрезентации с помощью рисования; и в такой репродукции то, что соответствует «объектное» и тому подобному, является последовательностью, порядком, в котором мы рисуем. (Я предполагаю, что мы в состоянии рисовать чрезвычайно быстро. ) И положим, что последовательность принадлежит описанию так же, как ему принадлежат цвета и формы. — Что это значит? Вполне можно сказать, что описанию принадлежит не только сама картина того, что видит рисующий, но также слова, которые он говорит в процессе рисования. Каким-то образом эти две реакции рисующего связаны. В каких-то отношениях они связаны, а в каких-то — нет. |
|
|