Генри Олди
«Чужой среди своих»

Космическая шхуна «Нострадамус» совершая очередной полет, встречает корабль инопланетной цивилизации. Один из чужих переходит на борт с дружеским визитом…

(далее…)

Вадим Панов
«Ангел»

«– Мама… Мама! Мама! Мамочка! ! Крик. Крик. Крик. Слезы, боль, нечеловеческая боль и скрюченные пальцы, боль, заглушающая все, отсекающая от реальности, пришедшая изнутри и затопившая, немыслимая, выпивающая, рвущая, заставляющая позабыть обо всем на свете и превращающаяся в громкий крик…» (далее…)

Галина Черная, Андрей Белянин
«Все арестованы!»

Кто в мире чертей, демонов, горгулий, вампиров, ведьм и прочей нечисти способен навести порядок и поддерживать закон? Только отважная команда полицейских в лице комиссара Базиликуса (поедателя пончиков! ), капрала Флевретти (любимца женщин! ), рядового Чунгачмунка (настоящего индейца! ) и, разумеется, подтянутого выпускника столичной академии чёрта-детектива Ирджи Брадзинского, защищающего честь любимой девушки и свою любовь…Не сдавайтесь, сержант Брадзинский! (далее…)

Виктор Пелевин
«Миттельшпиль»

Участок тротуара у «Националя» – последние десять метров Тверской улицы Горького – был обнесен деревянными столбиками, между которыми на холодном январском ветру раскачивалась веревка с мятыми красными флажками. Желающим спуститься в подземный переход приходилось сходить с тротуара и идти вдоль припаркованных машин, читая яркие оскорбления на непонятных языках, приклеенные к стеклам изнутри. Особенно обидной Люсе показалась надпись на огромном обтекаемом автобусе – «We show you Europe». Насчет «We» было ясно – это фирма, которой принадлежал автобус. А вот кто этот «you»? Люсе что то подсказывало, что имеются в виду не желающие прокатиться иностранцы, а именно она, а этот залепленный снегом автобус – и есть Европа, одновременно близкая и совершенно недостижимая. Из за Европы выглянула красная милицейская харя и ухмыльнулась настолько в такт Люсиным мыслям, что она рефлекторно повернула назад. Поднявшись по ступенькам на площадку перед «Интуристом», она подошла к ларьку, где продавали кофе. Обычно перед ним топталась очередь минут на пять, но сегодня из за мороза было пусто и даже плексигласовое оконце было закрыто. Люся постучала. Девушка, дремавшая возле гриля, встала, подошла к стойке и со знакомой ненавистью глянула на Люсину лисью шубу («пятнадцать кусков», как ее называли подруги), лисью шапку и на чуть тронутое дорогой косметикой лицо, глядевшее на нее из заснеженного темного мира. – Кофе, пожалуйста, – сказала Люся. (далее…)